Как я погружался к затонувшим кораблям Каламитского залива
Подводный Крым настолько уникален, что к нам на полуостров приезжают любители дайвинга со всего мира. Именно поэтому, живя здесь, грех не попробовать себя в роли водолаза и не погрузиться в морскую пучину. Я отправился к берегам Евпатории, чтобы надеть акваланг и отправиться на поиски затонувших кораблей...
Когда мы приехали на шумный евпаторийский пляж со всеми атрибутами современного морского курорта — зонтами, топчанами, баром, дискотекой и другими благами цивилизации, трудно было представить, что всего в ста метрах от берега лежат на дне шестнадцать парусников времен Крымской войны. Взрослые загорали, дети резвились на мелководье, а чуть поодаль наворачивали круги водные мотоциклы и катера с привязанными к ним «бананами», которые оседлали любители острых ощущений. Но никто из них даже не подозревал, что прямо у них под ногами — настоящее кладбище затонувших кораблей.
Инструкторы Никита и Сергей собирались нырять лишь с масками и трубками, поскольку глубина, на которой покоятся корабли, здесь небольшая — всего 6–8 метров. Единственное, что они надели — это гидрокостюмы, чтобы тело не переохладилось. Однако мне как новичку в этом деле было непонятно, как можно, затаив дыхание, уйти на глубину трех этажей и еще при этом успеть что-либо рассмотреть. Поэтому мне выделили полное обмундирование — гидрокостюм, баллон со сжатым воздухом, компенсатор плавучести (специальный жилет), грузовой пояс, ну, и, конечно, ласты, маску и трубку. Тяжеленькие причиндалы весом килограммов в тридцать стали прижимать к земле, но все изменилось, как только я зашел в воду. Прикусив загубник редуктора и перевернувшись на живот, я стал размеренно вдыхать из баллона прохладный воздух и шевелить ластами. Неуклюже я погреб по поверхности, баллон переваливался то на одну сторону, то на другую. Но разобравшись с принципом действия компенсатора плавучести, потянул за веревочку и спустил воздух. Сразу же полностью погрузился в воду и приобрел невесомость. Наверное, именно такое ощущение испытывают космонавты в вакуумном пространстве. В воде уже можно регулировать глубину при помощи движения ног. Я опустил голову, пошевелил ластами и стал приближаться ко дну. На глубине примерно трех–четырех метров почувствовал сильное давление на уши и, вспомнив наставления инструктора, зажал пальцами нос и «продулся». И никакие преграды больше не мешали мне наслаждаться красотой подводного мира. Но ни обитатели морских глубин, ни природные рельефы не сравнятся с интригующим пейзажем осколков прошлого. Вскоре я увидел то, ради чего решился на обучение дайвингу, — обломки огромного парусника, затонувшего здесь во время шторма 2 ноября 1854 года...
На дне Каламитского залива возле Евпатории мы наткнулись предположительно на один из двух крупных французских военных судов — корабль «Генрих IV» или корвет «Плутон». Череда толстенных палубных досок выстроилась в 50–60 метров в длину, а то и больше. Заиленные и покрытые мидиями металлические каркасы поднимаются над песочным дном в два человеческих роста. Еще можно представить себе величину корабля, представить тот шторм, поглотивший эскадру. Но очень жаль, что через какие-то 50–100 лет на дне останется лишь груда балластных камней.
В отличие от остальных морей и океанов мира, в Черном море лишь на небольших глубинах деревянные корабли полностью разлагаются. А вот начиная со ста метров уже можно обнаружить сероводород — ядовитое вещество, которое нарушает водообмен. В таких условиях микроорганизмы погибают, а затонувшие объекты остаются в целости и сохранности. Для дайверов-новичков это, конечно, непреодолимые глубины, зато профессионалы порой погружаются и глубже. Правда, уже в другой экипировке и с другим оборудованием.
Сколько человек живет, столько и пытается познать подводный мир, манящий своими природными богатствами и историей. Долгое время для дыхания использовалась обыкновенная тростинка. Но из-за давления дыхание на глубине в полметра через нее уже осложняется. Некоторые народы практиковали погружение с воздушным куполом, выполненным из мешка. Но это приводило к быстрому накоплению углекислого газа под куполом, и приходилось очень скоро всплывать. Лишь к XVI веку появились специальные колокола, в которые насосом подавался воздух. В костюме из кожи и с таким колоколом человек мог погружаться на глубину 18 метров.
Однако разложению в воде подвержены лишь деревянные конструкции судов. А вот пушки, рынды, керамические изделия, а главное — серебряные и золотые монеты остаются нетронутыми природой. Именно поэтому черные археологи продолжают охотиться как за средневековыми, так и за античными затонувшими кораблями. Например, в ходе экспедиции киевские археологи НАН Украины обнаружили на глубине всего 18 метров отлично сохранившиеся керамические амфоры на месте крушения византийского корабля IX–X веков нашей эры. Останки корабля лежат на дне примерно в километре от берега. У берегов Качи экскурсии водят на место кораблекрушения, относящегося к римскому периоду
Остаются нетронутыми и железные суда, которые приобрели массовую популярность в XX веке. Сейчас подводные экскурсии водят к местам гибели парохода «Цесаревич Алексей» (мыс Тарханкут), транспортников «Волга-Дон» и «Санта-Фе» (Севастополь), теплохода «Жан-Жорес» (Феодосия), парохода «Ленин» (мыс Фиолент).
После увиденного на дне Каламитского залива совсем не хотелось возвращаться на берег. Морская стихия не отпускала. К сожалению, в баллоне заканчивался воздух и инструктор показал мне жестами, что нужно подниматься на поверхность и плыть обратно. Говорят, дайвинг действует, как наркотик. Если один раз попробовал, то потом каждый день будешь искать повод снова погрузиться в морскую пучину.
Алексей Правдин, «Крымский ТелеграфЪ»
«Подводные тайны Крымской войны»
Дайвинг на затонувшие корабли Крымской Войны 1853–1856 г. в Севастопольских бухтах
Комментарии
Отправить комментарий