Село Яблочное: деревья засохли, название осталось
Яблочное — маленькая и неприметная деревенька в Белогорском районе. Деревенька, оторванная от цивилизации, забытая и потерянная под Белой скалой. Когда-то здесь буйствовали яблоневые сады. Теперь ничего нет. Деревья засохли. Название осталось. Но и сюда, кажется, крадётся счастье. Крадётся вместе с обещаниями Виктора Януковича через одиннадцать месяцев провести в село газ. Премьер пообещал и уехал вершить дела государственные. Мы тоже побывали в Яблочном и узнали: люди ждут и верят.
Гордая холодность Белой скалы, близость тёмно-синих замшевых гор, низкое небо и выжженная солнцем трава делают это место красивым. О таких говорят: забытое Богом и людьми. И несмотря на то, что в Белогорск местные жители доходят натренированным шагом минут за двадцать, Яблочное действительно кажется потерянным, вернее, брошенным.
И в этой заброшенности — красивым.
Иду по пыльной тенистой улочке в надежде кого-нибудь увидеть. Никого. Даже собаки не лают. Почти в самом конце улицы вижу: возится мама с ребёнком. Подхожу. Здороваюсь.
— Здравствуйте, — отвечает она и улыбается.
— Скажите, а что у вас тут интересного есть?
— Да ничего такого и нет... Так, Суворовский дуб растёт. На него часто туристы приезжают смотреть и школьники. А вы пойдите к нашему начальнику интерната, он вам расскажет.
— К вам же сюда Янукович, говорят, приезжал...
— Да, был. Трубы начали прокладывать, хотят газ в район провести. Ой, что тут было, трубы эти полгода, если не больше, лежали, а потом, когда прослышали, что Янукович едет, за два дня вырыли траншеи. Даже ночью работали. Да вы бы к начальнику интерната сходили, к Лаврентьеву. Он расскажет. Сюда к нам журналисты часто теперь приезжают... Всё спрашивают, как нам живётся.
— А вы Януковича видели?
— Нет. Дождь такой сильный был, не ходила. Но людей много было. Из соседних деревень свозили. Пойдёмте, я покажу, где интернат.
Филиал Белогорского психоневрологического интерната расположен совсем близко. Здесь, в Яблочном, вообще как-то всё компактно. А как иначе? Всего-то две улицы и маленький закоулочек.
Небольшой чистенький дворик. Ходят пациенты. Они кажутся совершенно счастливыми и умиротворёнными. Размеренно гуляют, сосредоточенно сидят каждый в своём уголке и думают, а может быть, скромно мечтают.
Увидев нас, довольно молодой мужчина в байковой клетчатой рубашке бежит открывать калитку. Приветливо улыбается, с интересом изучает, а потом берёт мою руку и держит. Здоровается. Чувствую себя инородным элементом на чужой территории. В интернате живут мужчины, больные шизофренией.
Начальник филиала Белогорского психоневрологического интерната — достаточно контактный человек. Живёт в Белогорске. В Яблочном работает. Юрий Алексеевич Лаврентьев — депутат райсовета, депутат хороший, а посему человек уважаемый.
— По плану в интернате должны жить семьдесят человек, но размещаем мы и восемьдесят, — рассказывает он, пока мы идём в сад, где растёт Суворовский дуб. — Из персонала — пятнадцать-шестнадцать человек, все местные. Хоть какая-то у людей работа есть.
В саду, меж яблоневых деревьев с пожухлыми листочками и сухими корявыми ветками, раскинулся дуб-великан.
— Чистоту стараемся поддерживать, следим, — рассказывает депутат, — этого красавца недавно какие-то подростки чуть не спалили.
Дуб огромный, в семь обхватов. Подумать только! Под этим деревом в марте 1777 года великий русский полководец Суворов вёл переговоры с представителем турецкого султана.
И убедил его принять предлагаемые условия. Сила русского слова, как и сила русского оружия...
Мы идём по селу. Люди, увидев нас, отрываются от работы на огороде и приветливо здороваются. Спрашивают у Лаврентьева, кто такая, чего хочу.
— Напишите, что у нас ничего нет. Магазина нет, аптеки нет, нет даже хлебной лавки, — просят местные жители, — хоть бы какая машина с хлебом приезжала.
— А ещё раньше у нас баня была, лучшая в районе, а теперь нет, — добавляет кто-то с сожалением.
— Раньше мы хорошо жили, сады нас кормили, — говорит бывший бригадир. — Хитрое ли дело, было двадцать тракторов, теперь два осталось, было триста двадцать гектаров сада, а теперь если сто осталось, и то хорошо. Было время, все работали. И жили.
Узнаю, что есть в Яблочном Дом культуры, в одной части которого квартируют люди. Праздничных мероприятий в клубе сегодня никто не проводит, а досуг свой там коротает лишь пара-тройка мальчишек. Они притащили туда маты и боксёрскую грушу и теперь вымещают на ней всю свою молодецкую прыть. Учатся ребята в Белогорске. Хорошо, что ехать недалеко и регулярно «бегает» школьный автобус.
Убегают из потерянной деревеньки те, кто помоложе.
А старики остаются. И ждут, что через одиннадцать месяцев в деревне будет газ и не придётся покупать дрова, такие дорогие.
Далеко в поле работают машины и люди. Роют траншеи, стыкуют и изолируют трубы. Здесь, совершая рабочую поездку по Крыму, Виктор Янукович дал старт строительству газопровода Советское — Белогорск. Прокладка стальной нитки началась в обратном порядке. Вырыты первые десятки метров траншеи под магистраль, подготовлены два участка первой плети труб. Как только, так и сразу начнутся работы по газификации района.
Мой проводник рассказал, что «сейчас работает „Черноморнефтегаз“, и по плану им положено проложить один километр триста метров труб, а потом будет работать другое предприятие, кажется, полтавское». А чтобы в деревне был газ, нужно тридцать четыре километра труб.
Из одного двора выходит мужчина, узнаю в нём одного из пациентов интерната. Они помогают старушкам по хозяйству. Так, картошку посадить-выкопать, воды в дом принести, дров нарубить. Куда деваться, старикам-то помогать надо.
Так и живёт Яблочное. Надеждой на то, что название села когда-нибудь снова будет соответствовать действительности.
Гордая холодность Белой скалы, близость тёмно-синих замшевых гор, низкое небо и выжженная солнцем трава делают это место красивым. О таких говорят: забытое Богом и людьми. И несмотря на то, что в Белогорск местные жители доходят натренированным шагом минут за двадцать, Яблочное действительно кажется потерянным, вернее, брошенным.
И в этой заброшенности — красивым.
Иду по пыльной тенистой улочке в надежде кого-нибудь увидеть. Никого. Даже собаки не лают. Почти в самом конце улицы вижу: возится мама с ребёнком. Подхожу. Здороваюсь.
— Здравствуйте, — отвечает она и улыбается.
— Скажите, а что у вас тут интересного есть?
— Да ничего такого и нет... Так, Суворовский дуб растёт. На него часто туристы приезжают смотреть и школьники. А вы пойдите к нашему начальнику интерната, он вам расскажет.
— К вам же сюда Янукович, говорят, приезжал...
— Да, был. Трубы начали прокладывать, хотят газ в район провести. Ой, что тут было, трубы эти полгода, если не больше, лежали, а потом, когда прослышали, что Янукович едет, за два дня вырыли траншеи. Даже ночью работали. Да вы бы к начальнику интерната сходили, к Лаврентьеву. Он расскажет. Сюда к нам журналисты часто теперь приезжают... Всё спрашивают, как нам живётся.
— А вы Януковича видели?
— Нет. Дождь такой сильный был, не ходила. Но людей много было. Из соседних деревень свозили. Пойдёмте, я покажу, где интернат.
Филиал Белогорского психоневрологического интерната расположен совсем близко. Здесь, в Яблочном, вообще как-то всё компактно. А как иначе? Всего-то две улицы и маленький закоулочек.
Небольшой чистенький дворик. Ходят пациенты. Они кажутся совершенно счастливыми и умиротворёнными. Размеренно гуляют, сосредоточенно сидят каждый в своём уголке и думают, а может быть, скромно мечтают.
Увидев нас, довольно молодой мужчина в байковой клетчатой рубашке бежит открывать калитку. Приветливо улыбается, с интересом изучает, а потом берёт мою руку и держит. Здоровается. Чувствую себя инородным элементом на чужой территории. В интернате живут мужчины, больные шизофренией.
Начальник филиала Белогорского психоневрологического интерната — достаточно контактный человек. Живёт в Белогорске. В Яблочном работает. Юрий Алексеевич Лаврентьев — депутат райсовета, депутат хороший, а посему человек уважаемый.
— По плану в интернате должны жить семьдесят человек, но размещаем мы и восемьдесят, — рассказывает он, пока мы идём в сад, где растёт Суворовский дуб. — Из персонала — пятнадцать-шестнадцать человек, все местные. Хоть какая-то у людей работа есть.
В саду, меж яблоневых деревьев с пожухлыми листочками и сухими корявыми ветками, раскинулся дуб-великан.
— Чистоту стараемся поддерживать, следим, — рассказывает депутат, — этого красавца недавно какие-то подростки чуть не спалили.
Дуб огромный, в семь обхватов. Подумать только! Под этим деревом в марте 1777 года великий русский полководец Суворов вёл переговоры с представителем турецкого султана.
И убедил его принять предлагаемые условия. Сила русского слова, как и сила русского оружия...
Мы идём по селу. Люди, увидев нас, отрываются от работы на огороде и приветливо здороваются. Спрашивают у Лаврентьева, кто такая, чего хочу.
— Напишите, что у нас ничего нет. Магазина нет, аптеки нет, нет даже хлебной лавки, — просят местные жители, — хоть бы какая машина с хлебом приезжала.
— А ещё раньше у нас баня была, лучшая в районе, а теперь нет, — добавляет кто-то с сожалением.
— Раньше мы хорошо жили, сады нас кормили, — говорит бывший бригадир. — Хитрое ли дело, было двадцать тракторов, теперь два осталось, было триста двадцать гектаров сада, а теперь если сто осталось, и то хорошо. Было время, все работали. И жили.
Узнаю, что есть в Яблочном Дом культуры, в одной части которого квартируют люди. Праздничных мероприятий в клубе сегодня никто не проводит, а досуг свой там коротает лишь пара-тройка мальчишек. Они притащили туда маты и боксёрскую грушу и теперь вымещают на ней всю свою молодецкую прыть. Учатся ребята в Белогорске. Хорошо, что ехать недалеко и регулярно «бегает» школьный автобус.
Убегают из потерянной деревеньки те, кто помоложе.
А старики остаются. И ждут, что через одиннадцать месяцев в деревне будет газ и не придётся покупать дрова, такие дорогие.
Далеко в поле работают машины и люди. Роют траншеи, стыкуют и изолируют трубы. Здесь, совершая рабочую поездку по Крыму, Виктор Янукович дал старт строительству газопровода Советское — Белогорск. Прокладка стальной нитки началась в обратном порядке. Вырыты первые десятки метров траншеи под магистраль, подготовлены два участка первой плети труб. Как только, так и сразу начнутся работы по газификации района.
Мой проводник рассказал, что «сейчас работает „Черноморнефтегаз“, и по плану им положено проложить один километр триста метров труб, а потом будет работать другое предприятие, кажется, полтавское». А чтобы в деревне был газ, нужно тридцать четыре километра труб.
Из одного двора выходит мужчина, узнаю в нём одного из пациентов интерната. Они помогают старушкам по хозяйству. Так, картошку посадить-выкопать, воды в дом принести, дров нарубить. Куда деваться, старикам-то помогать надо.
Так и живёт Яблочное. Надеждой на то, что название села когда-нибудь снова будет соответствовать действительности.
Ирина Ковалева, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий