В 19 веке Крым был дорогим курортом
Не у всех людей, вернувшихся с отдыха в Крыму, остаются о нем исключительно приятные воспоминания. Одним действительно подпортили впечатление какие-то мелочи, другие же сами склонны во всем и всегда выискивать недостатки. Знали бы они, с какими неудобствами и отсутствием комфорта приходилось сталкиваться путешественникам, приезжавшим в Крым во второй половине XIX — начале ХХ века!
Высадившейся с парохода или поезда (это благо цивилизации до Крыма добралось только в 1875 году) курортной публике нужно было решать: как и на чем отправиться дальше? Чуть ли не у каждого третьего приезжего, которому еще не доводилось бывать в Крыму, имелся путеводитель, самые популярные из них — Марии Сосногоровой и Григория Москвича. Там можно было отыскать все: от достойных осмотра достопримечательностей до пансионов, гостиниц и даже цен на услуги извозчиков в разных городах.
Княжна Елена Горчакова, которая первое свое путешествие по полуострову совершила в 1880 году, свои «Воспоминания о Крыме» также пополнила полезными сведениями о расценках: «От Симферополя идет шоссейная дорога через Алушту на Южный берег до Севастополя. Можно ехать на почтовых лошадях, в открытом тарантасе или тележке по обыкновенной почтовой таксе, и это будет стоить от 12 до 15 руб. Если нанять коляску с парой или тройкой, все путешествие будет стоить рублей 60 с остановками в Алуште или Ялте на ночь или на две».
А вот уже в начале ХХ века, по сведениям Григория Москвича, выбор средств передвижения у курортников был куда шире: «Из Симферополя в Ялту отправляются в срочных автомобилях, в почтовых экипажах, на перекладных, в извозчичьих экипажах. Цены за проезд взимаются по утвержденной таксе: в автобусе до Алушты — 4 руб., а до Ялты — 8 руб., причем автобусы довозят до Алушты, откуда далее до Гурзуфа и Ялты ездят в легковых срочных автомобилях. Почтовый фаэтон (пара лошадей) до Ялты — 16 руб., до Алушты — 8 руб.; тройкой — 22 и 11 руб. Ландо (4 лошади) до Ялты — 30 руб., до Алушты — 15 руб., почтовая перекладная (пара лошадей) до Ялты — 7 руб. 88 коп., до Алушты — 4 руб. 20 коп. На частных конкурирующих автобусах до Алушты — 3 руб., а на линейках 2 руб. и 1 руб. 50 коп.».
Уже в те времена пассажиров прибывающих в Симферополь поездов подстерегали шустрые комиссионеры, которые с первого взгляда оценивали толщину его кошелька и неопытность. Жертва не успевала опомниться, как ее багаж уже был погружен, а сама она сидела в дорогом фаэтоне или автомобиле.
Кстати, об автомобилях: в начале прошлого века у крымчан они снискали нелестное название «чертовых телег». И начало автодвижения в Крыму оказалось очень символичным: появление первого на полуострове автомобиля тут же ознаменовалось аварией. В 1901 году венгерский инженер Ковач отправился на своем четырехколесном друге на Южный берег и около Гурзуфа не разминулся с конным экипажем. Испугавшаяся лошадь опрокинула коляску с пассажирами.
«Развелось автомобилей страшно много, всюду и везде несутся они с неимоверной быстротой… Масса искалеченных людей, а недавно наповал был убит старик-татарин около границы с Севастополем… задавленным животным и птицам нет числа» — это цитата из приказа ялтинского градоначальника Думбадзе, который в 1913 году предупреждал нерадивых владельцев авто о жестких мерах, которые он вынужден будет принимать. А автомобилей тогда на весь Крым было… меньше семи десятков.
Ялтинскую дороговизну прославили не в одной книге, написанной путешественниками о Крыме. Курортный город и тогда существовал по законам сезона: лето кормит круглый год. Самой дорогой и комфортабельной гостиницей города считалась «Россия» — там имелись газ, фонтаны, водопровод. Гостиницы проще летом сдавали номера от 3 до 6 руб., немало и местных жителей промышляли сдачей комнат. «Все дома и домишки набиты до чердаков, — писал краевед Евгений Марков. — За маленькую комнату берут рублей 50 в месяц, рубля 3 в день». Это, между прочим, было время, когда на рынке фунт мяса стоил около 15 — 20 копеек, а ялтинский учитель получал около 700 руб. в год, то есть месячное жалованье составляло меньше 60 руб.
В Алупке, которая очень быстро превратилась в популярный курорт и обзавелась почти тремя десятками пансионов, средняя цена за комнату в них была 25 — 100 руб. в месяц. «Скромно, безбедно прожить в Алупке одному можно минимум на 75 руб. в месяц», — поясняли путеводители.
Первая ялтинская «санатория» для легочных больных, которую организовал в имении «Гастрия» врач Лебедев, «имеет в виду больных со средними средствами: плата от 110 до 150 руб. в месяц за содержание и полный пансион, а за врачебное наблюдение от 15 руб. за курс лечения».
Кстати, о больных туберкулезом: их летом в Ялту съезжалось очень много, селилась большая часть в частных квартирах, где цены были не такие кусачие. Квартирные хозяйки имели очень расплывчатое представление о том, что после отъезда подобных квартирантов помещения нужно дезинфицировать, а не селить туда сразу же других курортников. Газета «Салгир» в 1900 году даже разразилась большой статьей по этому поводу, призывая городские власти защитить здоровье приезжих.
Умение «устроиться» — найти себе не только жилье, но и хороший недорогой стол — для приезжего превращалось в первую и самую главную курортную заботу. «За довольно солидную плату нам подали две порции тарелок, три графина воды, зубочистки, немного супу и кусочек бифштекса», — так описывают свой обед в Ялте члены крымского горного клуба. А как вам вот это: «на полу кладовой стоит большая кастрюля, наполненная борщом, в котором вымачивается ушко валяющегося тут старого грязного сапога. Мытье посуды возложено на занимающегося чисткой конюшни и канализационных сооружений дворника». Такую картину санитарная комиссия Ялты обнаружила на кухне при гостинице «Бристоль». Так что недаром владельцы многочисленных пансионов, завлекая постояльцев, особенно подчеркивали: «здоровая и чистая пища».
Не так уж много путешественников могли позволить себе осмотреть те достопримечательности, которые находились в глухих уголках полуострова. В основном делали остановки по пути, иногда с ночевками на станциях (проклиная порой и здешних клопов, и отсутствие буфетов, и невозможность купить в деревне продукты, кроме яиц и лепешек). Дорога на Южный берег давала возможность полюбоваться многочисленными дачами и роскошными имениями, путь на Севастополь обязательно прерывался остановкой в Бахчисарае — он пользовался большим успехом у жаждущих восточного колорита туристов. Чуфут-Кале, благо дорога туда была вполне доступна конным и пешим, тоже посещали обязательно. На Чуфуте осматривали «ханскую темницу» под душераздирающие рассказы гидов о сотнях невинно убиенных. «Главная достопримечательность — погребение Ненике-ханым, дочери одного из крымских ханов. Мавзолей ее вполне сохранился… ступени поросли травою, склеп наверху несколько разобран, и моему нагнувшемуся любопытству предстала в глубине его старая пузатая жаба, распластавшаяся на том месте, где хан думал сохранить грядущим векам дорогой ему прах…» — так описывал Евгений Марков свое восхождение на Чуфут-Кале.
В Севастополе путешественники осматривали монастыри, совершали паломничество на братское кладбище и руины Херсонеса. Ялтинских туристов возили к водопаду Учан-су, на прогулки по горным тропам. Лошадь нанимали обычно вместе с проводником, такое путешествие обходилось в 5 — 7 рублей. Вечером отдыхать можно было в ресторанах, где публику развлекал оркестр, нанять лодку или ялик, чтобы при свете луны полюбоваться морем…
К слову, страсть к экстремальным развлечениям порой дорого стоила легкомысленным курортницам. Вот заметка из криминальной хроники 1900 года.
«На днях две приезжие столичные дамы отправились в сопровождении проводника-татарина и грека, приказчика из фруктовой лавки, в Массандровский парк, чтобы при свете луны помечтать и полюбоваться видами. Ночные экскурсанты захватили с собой фонарь, свет которого притянул пять праздношатающихся из подонков городских окраин. Они напали на экскурсантов, избили проводника и грека, а также одну из дам. Сорвали с обеих кольца и отобрали кошелек с деньгами…»
Наверное, кто-то из курортников был автором популярного век с лишним назад анекдота об отдыхающем, который, поправив здоровье, обнаружил, что теперь ему необходимо срочно поправлять пошатнувшиеся дела, а для этого снова рисковать здоровьем. Но и богатые и бедные, больные и здоровые все равно возвращались сюда — свой уголок на полуострове находился для каждого.
Дорога
Высадившейся с парохода или поезда (это благо цивилизации до Крыма добралось только в 1875 году) курортной публике нужно было решать: как и на чем отправиться дальше? Чуть ли не у каждого третьего приезжего, которому еще не доводилось бывать в Крыму, имелся путеводитель, самые популярные из них — Марии Сосногоровой и Григория Москвича. Там можно было отыскать все: от достойных осмотра достопримечательностей до пансионов, гостиниц и даже цен на услуги извозчиков в разных городах.
Княжна Елена Горчакова, которая первое свое путешествие по полуострову совершила в 1880 году, свои «Воспоминания о Крыме» также пополнила полезными сведениями о расценках: «От Симферополя идет шоссейная дорога через Алушту на Южный берег до Севастополя. Можно ехать на почтовых лошадях, в открытом тарантасе или тележке по обыкновенной почтовой таксе, и это будет стоить от 12 до 15 руб. Если нанять коляску с парой или тройкой, все путешествие будет стоить рублей 60 с остановками в Алуште или Ялте на ночь или на две».
А вот уже в начале ХХ века, по сведениям Григория Москвича, выбор средств передвижения у курортников был куда шире: «Из Симферополя в Ялту отправляются в срочных автомобилях, в почтовых экипажах, на перекладных, в извозчичьих экипажах. Цены за проезд взимаются по утвержденной таксе: в автобусе до Алушты — 4 руб., а до Ялты — 8 руб., причем автобусы довозят до Алушты, откуда далее до Гурзуфа и Ялты ездят в легковых срочных автомобилях. Почтовый фаэтон (пара лошадей) до Ялты — 16 руб., до Алушты — 8 руб.; тройкой — 22 и 11 руб. Ландо (4 лошади) до Ялты — 30 руб., до Алушты — 15 руб., почтовая перекладная (пара лошадей) до Ялты — 7 руб. 88 коп., до Алушты — 4 руб. 20 коп. На частных конкурирующих автобусах до Алушты — 3 руб., а на линейках 2 руб. и 1 руб. 50 коп.».
Уже в те времена пассажиров прибывающих в Симферополь поездов подстерегали шустрые комиссионеры, которые с первого взгляда оценивали толщину его кошелька и неопытность. Жертва не успевала опомниться, как ее багаж уже был погружен, а сама она сидела в дорогом фаэтоне или автомобиле.
Кстати, об автомобилях: в начале прошлого века у крымчан они снискали нелестное название «чертовых телег». И начало автодвижения в Крыму оказалось очень символичным: появление первого на полуострове автомобиля тут же ознаменовалось аварией. В 1901 году венгерский инженер Ковач отправился на своем четырехколесном друге на Южный берег и около Гурзуфа не разминулся с конным экипажем. Испугавшаяся лошадь опрокинула коляску с пассажирами.
«Развелось автомобилей страшно много, всюду и везде несутся они с неимоверной быстротой… Масса искалеченных людей, а недавно наповал был убит старик-татарин около границы с Севастополем… задавленным животным и птицам нет числа» — это цитата из приказа ялтинского градоначальника Думбадзе, который в 1913 году предупреждал нерадивых владельцев авто о жестких мерах, которые он вынужден будет принимать. А автомобилей тогда на весь Крым было… меньше семи десятков.
И стол, и дом
Ялтинскую дороговизну прославили не в одной книге, написанной путешественниками о Крыме. Курортный город и тогда существовал по законам сезона: лето кормит круглый год. Самой дорогой и комфортабельной гостиницей города считалась «Россия» — там имелись газ, фонтаны, водопровод. Гостиницы проще летом сдавали номера от 3 до 6 руб., немало и местных жителей промышляли сдачей комнат. «Все дома и домишки набиты до чердаков, — писал краевед Евгений Марков. — За маленькую комнату берут рублей 50 в месяц, рубля 3 в день». Это, между прочим, было время, когда на рынке фунт мяса стоил около 15 — 20 копеек, а ялтинский учитель получал около 700 руб. в год, то есть месячное жалованье составляло меньше 60 руб.
В Алупке, которая очень быстро превратилась в популярный курорт и обзавелась почти тремя десятками пансионов, средняя цена за комнату в них была 25 — 100 руб. в месяц. «Скромно, безбедно прожить в Алупке одному можно минимум на 75 руб. в месяц», — поясняли путеводители.
Первая ялтинская «санатория» для легочных больных, которую организовал в имении «Гастрия» врач Лебедев, «имеет в виду больных со средними средствами: плата от 110 до 150 руб. в месяц за содержание и полный пансион, а за врачебное наблюдение от 15 руб. за курс лечения».
Кстати, о больных туберкулезом: их летом в Ялту съезжалось очень много, селилась большая часть в частных квартирах, где цены были не такие кусачие. Квартирные хозяйки имели очень расплывчатое представление о том, что после отъезда подобных квартирантов помещения нужно дезинфицировать, а не селить туда сразу же других курортников. Газета «Салгир» в 1900 году даже разразилась большой статьей по этому поводу, призывая городские власти защитить здоровье приезжих.
Умение «устроиться» — найти себе не только жилье, но и хороший недорогой стол — для приезжего превращалось в первую и самую главную курортную заботу. «За довольно солидную плату нам подали две порции тарелок, три графина воды, зубочистки, немного супу и кусочек бифштекса», — так описывают свой обед в Ялте члены крымского горного клуба. А как вам вот это: «на полу кладовой стоит большая кастрюля, наполненная борщом, в котором вымачивается ушко валяющегося тут старого грязного сапога. Мытье посуды возложено на занимающегося чисткой конюшни и канализационных сооружений дворника». Такую картину санитарная комиссия Ялты обнаружила на кухне при гостинице «Бристоль». Так что недаром владельцы многочисленных пансионов, завлекая постояльцев, особенно подчеркивали: «здоровая и чистая пища».
Развлечения
Не так уж много путешественников могли позволить себе осмотреть те достопримечательности, которые находились в глухих уголках полуострова. В основном делали остановки по пути, иногда с ночевками на станциях (проклиная порой и здешних клопов, и отсутствие буфетов, и невозможность купить в деревне продукты, кроме яиц и лепешек). Дорога на Южный берег давала возможность полюбоваться многочисленными дачами и роскошными имениями, путь на Севастополь обязательно прерывался остановкой в Бахчисарае — он пользовался большим успехом у жаждущих восточного колорита туристов. Чуфут-Кале, благо дорога туда была вполне доступна конным и пешим, тоже посещали обязательно. На Чуфуте осматривали «ханскую темницу» под душераздирающие рассказы гидов о сотнях невинно убиенных. «Главная достопримечательность — погребение Ненике-ханым, дочери одного из крымских ханов. Мавзолей ее вполне сохранился… ступени поросли травою, склеп наверху несколько разобран, и моему нагнувшемуся любопытству предстала в глубине его старая пузатая жаба, распластавшаяся на том месте, где хан думал сохранить грядущим векам дорогой ему прах…» — так описывал Евгений Марков свое восхождение на Чуфут-Кале.
В Севастополе путешественники осматривали монастыри, совершали паломничество на братское кладбище и руины Херсонеса. Ялтинских туристов возили к водопаду Учан-су, на прогулки по горным тропам. Лошадь нанимали обычно вместе с проводником, такое путешествие обходилось в 5 — 7 рублей. Вечером отдыхать можно было в ресторанах, где публику развлекал оркестр, нанять лодку или ялик, чтобы при свете луны полюбоваться морем…
К слову, страсть к экстремальным развлечениям порой дорого стоила легкомысленным курортницам. Вот заметка из криминальной хроники 1900 года.
«На днях две приезжие столичные дамы отправились в сопровождении проводника-татарина и грека, приказчика из фруктовой лавки, в Массандровский парк, чтобы при свете луны помечтать и полюбоваться видами. Ночные экскурсанты захватили с собой фонарь, свет которого притянул пять праздношатающихся из подонков городских окраин. Они напали на экскурсантов, избили проводника и грека, а также одну из дам. Сорвали с обеих кольца и отобрали кошелек с деньгами…»
Наверное, кто-то из курортников был автором популярного век с лишним назад анекдота об отдыхающем, который, поправив здоровье, обнаружил, что теперь ему необходимо срочно поправлять пошатнувшиеся дела, а для этого снова рисковать здоровьем. Но и богатые и бедные, больные и здоровые все равно возвращались сюда — свой уголок на полуострове находился для каждого.
Наталья Якимова, «1К»
